Если ребенок не слушается

Дисциплина: в поисках эффективной альтернативы наказанию

Наказание малоэффективно

...«Primum non nocere!» — «Прежде всего, не навреди!». Подобный девиз подошел бы не только врачу, но и родителю — в качестве постоянного напоминания о том, что процесс приучения ребенка к дисциплине на должен разрушать его эмоциональный мир.

Главное здесь — найти эффективную альтернативу наказанию.

Это был первый урок мисс Вилльямс в школе для трудных мальчиков (с преступными наклонностями). Она очень волновалась. Направляясь бодрым шагом к учительскому столу, она споткнулась и упала. Класс зашелся в диком смехе. Вместо того чтобы выговорить ученикам за издевательский смех или наказать их, мисс Вилльямс медленно поднялась, выпрямилась и сказала: «Человек может самым нелепым образом упасть. И подняться снова». В ответ — мертвая тишина: слова попали в точку.

Мисс Вилльямс оказалась воспитателем с большой буквы, каким может быть любой родитель, если он, пытаясь изменить поведение ребенка, будет полагаться на мудрость, а не на наказание.

Наказывая ребенка, родители выводят его из себя. Охваченный яростью и переполненный обидой, он не в состоянии ни услышать, что ему говорят, ни сконцентрироваться. Поэтому в процессе воспитания следует избегать всего, что прямо или косвенно приводит к тому, что ребенок впадает в ярость. И наоборот, все, что усиливает в ребенке чувство собственного достоинства и уважения к себе и другим, следует поощрять.

Почему родители доводят детей до неистовства? В силу неопытности и неведения, а не по злому умыслу. Многие родители понятия не имеют о том, какие из их высказываний являются деструктивными. Они ведут себя как каратели, потому что никто до сих пор не научил их выходить из трудного положения, не атакуя ребенка.

Одна мать рассказала нам вот о каком происшествии.

...Однажды ее сын Фред, возвратясь из школы домой, стал с порога выкрикивать: «Я ненавижу учительницу! Она наорала на меня в присутствии моих друзей, потому что я якобы отвлекаю весь класс своей болтовней. А потом она наказала меня, заставив стоять в коридоре до конца уроков. Я никогда больше не пойду в школу!»

Ярость сына вывела его мать из себя, и она выпалила первое, что пришло ей в голову: «Тебе прекрасно известно, что правила писаны для всех. Ты не можешь болтать, когда тебе взбредет в голову. А если ты не слушаешь того, что тебе говорят, тебя следует наказать. Надеюсь, полученный урок пойдет тебе на пользу».

Такая реакция матери привела к тому, что Фред разозлился и на нее.

А ведь она, вместо того чтобы сыпать соль на рану сына, могла бы сказать ему следующее: «Какую же неловкость испытываешь, когда тебя заставляют стоять посредине школьного коридора! Действительно, это унизительно, когда на тебя кричат в присутствии друзей! Никому не понравится такое обращение!» И ее симпатический отклик, отражающий расстроенные чувства Фреда, снизил бы накал его ярости и сообщил бы ему, что его понимают и любят.

Родители нередко опасаются, что, сочувствуя расстроенному ребенку и оказывая ему эмоциональную поддержку, они дают ему понять, что принимают сам факт его плохого поведения. Но ведь матери Фреда было известно, что ее сын провинился в школе, где и был уже наказан учительницей. А сейчас, как должна подсказывать ей интуиция, страдающий сын ищет у нее понимания и сердечного сочувствия, и еще один выговор ему ни к чему. Он расстроен и нуждается в эмоциональной помощи.

Эмпатия — способность родителей понимать переживания ребенка — важная, если не сказать главная, составляющая воспитания ребенка.

Недавно владелец магазина электроники, в который я иногда захожу, мне заявил: «Я слышал ваше выступление в телевизионной дискуссии о дисциплине, и я с вами категорически не согласен». Он указал мне свою тяжелую длань и, красуясь, сказал: «Вот мой аргумент в общении с детьми. И вся психология».

Я позволил себе осведомиться, использует ли он тот же брутальный метод, пытаясь починить компьютер, стереосистему или телевизор. «Нет, конечно, — последовал ответ. — Это дело тонкое. Тут без знаний и навыков не обойдешься».

Вот и детям нужны родители, обладающие знаниями и навыками, которые понимают, что метод грубого рукоприкладства не работает не только при починке компьютера, но и в деле воспитания детей, поскольку препятствует достижению поставленных целей. Ни один ребенок, пережив наказание, не говорит себе: «Вот теперь я обязательно исправлюсь. Я буду более ответственным и вменяемым, потому что мне хочется сделать приятное этому взрослому драчуну».

Дисциплинарные методы, как и хирургические, подразумевают точность — никаких случайных надрезов, никаких действий «на авось». Наши поступки зачастую абсурдны и нивелируют наши воспитательные потуги. Вот признание одной женщины.

...«Я обратила внимание на любопытный парадокс: я часто, общаясь с детьми, демонстрирую то самое поведение, которое раздражает меня в моих детях. Я, требуя прекращения крика, повышаю голос. Применяю силу, чтобы прекратить драку. Я груба с ребенком, который грубит, и я обзываю ребенка, призывая его прекратить обзываться».

Плохое поведение и наказание — вовсе не пара компенсирующих друг друга противовесов. Наоборот, эти качества усиливают друг друга. Наказание не устраняет недовольства. Оно совершенствует мастерство нарушителя нарушать так, чтобы не быть пойманным. Наказание заставляет ребенка быть более осмотрительным, а не более послушным или ответственным.

 

Родительская неуверенность: какой подход лучше?

В чем заключается разница между принципами, которыми в воспитании детей руководствуемся мы, и теми, которыми руководствовались родители предшествующих поколений? Что бы ни делали наши родители, их отцы и деды, они действовали авторитарно, а мы обычно ни в чем никогда не уверены. Наши родители, и совершая ошибки, действовали уверенно. Мы же, и осуществляя свое несомненное право, продолжаем сомневаться, правильно ли это.

В чем истоки нашей растерянности в отношениях с детьми? Детские психологи просветили нас относительно степени разрушительности последствий несчастливого детства, и мы больше всего на свете боимся испортить жизнь своим детям.

 

Родительская потребность в детской любви

...Большинство родителей искренне любят своих детей. При этом важно, чтобы любящие родители не относились к разряду тех, кому необходимо постоянное подтверждение, что их любовь к детям взаимна.

К этому разряду обычно относятся те родители, для которых дети служат оправданием браку или служат единственным смыслом жизни. Из страха лишиться любви ребенка они не решаются хоть в чем-нибудь отказать ему, в результате маленький тиран заправляет всем в доме. Чувствуя родительской голод любви, ребенок эксплуатирует родителей беспощадно. Он уподобляется диктатору, повелевающему рабами.

Он быстро овладевает искусством манипулирования родителями посредством угроз лишения их своей любви. И даже откровенно шантажирует родителей, диктуя им условия: «Я не буду тебя больше любить, если ты…» Трагедия такой ситуации заключается в том, что не родители запугали ребенка, а он родителей. Среди них встречаются и такие, которых по-настоящему впечатляют детские угрозы: они со слезами на глазах молят ребенка о продолжении любви. Они пытаются умиротворить чадо вседозволенностью, что разрушительно и для родителей, и для ребенка.

...Однажды вечером, после ужина, четырнадцатилетняя Джил попросила у родителей разрешения отправиться к подруге, чтобы вместе с ней поработать над школьным проектом. Когда отец сослался на действующее правило: «Никаких посещений друзей по учебным дням», Джил возразила, что она идет к подруге не для того, чтобы весело провести время, а по делу. Отец уступил, и Джил удалилась, пообещав вернуться домой не позже 22.30.

Джил в условленное время не вернулась, и отец позвонил ей. «Я решила переночевать у подруги», — сообщила ему Джил. Отец взорвался. После злобной перепалки он приказал дочери немедленно вернуться домой. Отец Джил так и не отдал себе отчета в том, что, нарушив установленное им же правило («Никаких посещений друзей по школьным дням»), он тем самым дал понять дочери: если позволительно нарушать правила, обещания тем более можно не соблюдать. На следующий день Джил даже позволила себе хвалиться перед отцом: «Я всегда могу склонить тебя сделать то, чего хочу я. Я могу выпросить у тебя что угодно».

Этот инцидент, повторение многих других озадачил отца Джил. Он ломал голову, пытаясь понять, почему ему проще устанавливать правила, чем требовать их неукоснительного соблюдения. Ему пришлось признать правоту Джил, которой действительно удавалось склонить его к чему угодно. И только уяснив себе, насколько силен его страх быть отвергнутым дочерью, до какой степени ему важна ее любовь, он научился не только говорить дочери «нет», но и выполнять сказанное.

 

Снисходительность нормальная и чрезмерная

Что же такое снисходительность и когда она оказывается чрезмерной?

...Снисходительность — это принятие факта, что детям свойственно вести себя по-детски.

Снисходительность выражается фразой «дети как дети»; в понимании нормальности того, что чистая рубашка на ребенке не долго будет чистой; что ребенку свойственно передвигаться бегом, а не шагом; что деревья выросли для того, чтобы на них забираться; а зеркала придуманы для того, чтобы корчить рожи.

Суть снисходительности — в признании ребенка человеком, имеющим конституционное право на многообразие желаний и чувств. Свобода желаний — абсолютна и безгранична. Все мысли и чувства, любые мечты и любые желания допустимы, достойны уважения и могут найти себе приемлемое выражение. Рыба плавает, птица летает, люди чувствуют.

Ребенок не может ничего поделать со своими чувствами, он может лишь контролировать способ их выражения. В силу этого ребенка нельзя призывать к ответственности за испытываемые им чувства, а лишь за поведение. Деструктивное поведение недопустимо; проявления деструктивности требуют вмешательства родителей с целью перенаправить детскую агрессию так, чтобы она нашла себе словесный выход или любое иное образное выражение. Можно, например, рисовать «злые» рисунки, бегать вокруг дома, надиктовывать плохие желания на магнитофонную пленку, сочинять садистские стишки, придумывать страшные и таинственные истории про убийства и т. п. Короче говоря, снисходительность заключается в признании права на символическое выражение , на фантазии, вымысел и действия «понарошку». А вот чрезмерная снисходительность разрешает недопустимое поведение.

...Снисходительность в допущении любых чувств укрепляет уверенность ребенка в себе и стимулирует его способность выражать свои чувства и мысли. Но чрезмерная родительская снисходительность ведет к нарастанию тревожности у ребенка, и он требует себе все больше привилегий, наделять которыми недопустимо.

 

Простор для чувств, но не для действий

Основополагающий принцип данного воспитательного метода заключается в четком различении желаний, чувств и действий. Мы вводим ограничения на действия и поступки; для желаний и чувств нет ограничений.

Большинство нарушений дисциплины происходят в два этапа: сначала ощущение гнева, потом — проявление гнева. Каждый этап требует особого подхода. Чувства следует распознать и пережить; для действий следует ввести в определенные рамки и перенаправить их. Порой одна только идентификация чувств ребенка способствует разрядке напряженности ситуации.

...МАТЬ: Похоже, ты сегодня очень сердит.

РОНЕН: Да, я сердит.

МАТЬ: Ты абсолютно не в своей тарелке.

РОНЕН: Согласен с тобой.

МАТЬ: Ты сердишься на кого-то.

РОНЕН: Да, сержусь. На тебя.

МАТЬ: Может, объяснишь за что?

РОНЕН: Ты не взяла меня на матч Малой лиги, а Стива — взяла.

МАТЬ: И это тебя разозлило. Наверняка ты при этом подумал: «Она любит Стива больше, чем меня».

РОНЕН: Именно так.

МАТЬ: Иногда ты действительно в это веришь?

РОНЕН: Конечно, верю.

МАТЬ: Мой дорогой! Давай договоримся, как только у тебя появятся подобные опасения, тут же подойди ко мне и расскажи мне о них.

Однако в других случаях границы дозволенного должны быть установлены отчетливо.

...Маргарет (ей четыре года) пришла в голову «светлая» идея отрезать кошке хвост, «чтобы посмотреть, что внутри». Ее отец (отдавая должное исследовательскому любопытству дочери) решительно пресек активность ребенка в выбранном ею направлении. Он сказал примерно следующее: «Понимаю твое любопытство. Но — руки прочь от кошачьего хвоста. Давай мы лучше найдем картинку, демонстрирующую, как устроен хвост».

Когда мать застала пятилетнего Теда за «расписыванием» стен гостиной, она испытала немедленный позыв задать ему трепку. Тед был так перепуган, что у матери просто не поднялась рука его ударить. Она сказала Теду: «Стены не для того, чтобы на них рисовали. Для этого есть бумага. Вот — возьми!» Мать вручила Теду три листка бумаги, а сама принялась вытирать стены. Тед, ошарашенный поведением матери, прошептал: «Я люблю тебя, мамочка!»

Как не похоже подобное материнское поведение на традиционный родительский разнос: «Что ты наделал? Что с тобой происходит? Разве тебе неизвестно, что нельзя пачкать стены? Ты просто не знаешь, что бы еще такое вытворить!»

 

Дисциплина: поддерживающий и не поддерживающий подходы

Между двумя этими подходами огромная разница. Призывая ребенка к порядку, родители зачастую склонны пресекать лишь нежелательные действия, при этом игнорируя побудительные причины. Наказания, накладываемые в состоянии запальчивости, в пылу «выяснения отношений», как правило, бессмысленны — противоречат логике и оскорбительны. Более того, родительские призывы к порядку приходятся именно на те моменты, когда ребенок не в состоянии воспринимать и слышать, и облекаются в слова, которые вызывают у него желание противодействовать. Обычно (если не всегда) у ребенка в результате родительских тирад создается впечатление, что критике подвергается не только его поведение, а все дело в том, что он и не способен быть хорошим по природе своей.

Поддерживающий подход заключается в желании помочь ребенку не только путем коррекции его поведения, но и с учетом вызвавших его чувств. Родители позволяют ребенку излить свои чувства, лимитируя и направляя его поведение, купируя негативные проявления. И эти ограничения вводят способом, щадящим чувство собственного достоинства (и родительское, и детское) — вовсе не для того, чтобы наказывать или высмеивать, а ради воспитания характера и обучения. Ввод ограничений не сопровождается ни насилием, ни вспышками гнева. Родители с пониманием относятся к возможной негативной реакции ребенка на вводимые запреты.

...Ребенка не наказывают дополнительно за то, что он высказывает недовольство в связи с родительскими запретами.

Подобные воспитательные меры могут привести к признанию ребенком необходимости прекратить вести себя плохо и улучшить свое поведение. И в этом контексте применяемые родителями дисциплинарные методы действительно способны подвигнуть его к самодисциплине. Идентифицируя себя с родителями и исповедуемыми ими ценностями, ребенок приобретает внутренние устои, требуемые для саморегуляции.

 

Три поля воспитания: поощряемое, разрешенное и запрещенное

Детям нужны ясные определения того, что разрешено и что запрещено. Они чувствуют себя более защищенными, когда им хорошо известны пределы дозволенного. Нам кажется целесообразным описывать детское поведение по трем направлениям:

Первое направление представляет собой одобряемое и санкционированное поведение , которое родители приветствуют от всей души.

Ко второй разновидности относится поведение хоть и не вполне приемлемое, но терпимое в силу определенных соображений. Такими соображениями могут быть следующие.

1. Желание поощрить исследовательский опыт новичка. Неопытному водителю со свежими правами не вчиняется штаф, когда он включает сигнал правого поворота, а поворачивает налево. Подобные ошибки прощают в расчете на будущие успехи, после полного освоения навыков вождения.

2. Поблажка в связи с особыми обстоятельствами. Определенные стрессовые ситуации — несчастные случаи, болезни, переезд на новую квартиру, расставание с друзьями, смерти или разводы — требуют особого снисхождения. Вы уступаете, поскольку обстоятельства были особыми, но при этом даете понять, что вас не устраивает подобное поведение, поясняете, что ваше терпение объясняется чрезвычайностью обстоятельств.

К третьему направлению относятся образчики поведения, нетерпимые никогда и ни при каких обстоятельствах, и такое поведение следует прекратить. Речь идет о выходках, угрожающих здоровью и подрывающих благосостояние семьи. Сюда также относится поведение, неприемлемое с точки зрения закона, этики или порицаемое обществом. Важно уметь запрещать (третье направление) так же активно, как и разрешать (первое направление). Одна девочка считала своего отца тряпкой, потому что у того не получалось запретить ей приходить домой, когда ей заблагорассудится. Один мальчик потерял уважение к своим родителям, поскольку те не смогли унять разошедшихся приятелей сына, которые буквально разнесли его комнату.

Малолетним детям трудно самостоятельно противодействовать собственным импульсам недопустимого поведения. Родители должны быть союзниками ребенка в его борьбе по обузданию подобных импульсов. Проводя черту, родители тем самым протягивают ребенку руку помощи. Дело не только в том, чтобы прекратить нежелательное поведение. Вводя запреты, родители тем самым дают ребенку понять: «Не нужно бояться себя и своих опасных импульсов. Я не позволю тебе зайти слишком далеко. Вот здесь наверняка безопасно».

 

Как устанавливать пределы

В деле проведения границ — как и в случае любой другой образовательной инициативы — конечный результат зависит от самого этого процесса. Запрет должен быть так сформулирован, чтобы ребенок мог четко понять: а) что именно неприемлемо в недозволенном поведении; б) каковы приемлемые варианты. Например. Нельзя бросаться тарелками, но можно бросаться подушками. Или: тарелки — не для того, чтобы ими бросаться, для этого есть подушки. Твой брат не для того, чтобы его толкать; для этого подойдет самокат.

Лучше, чтобы запрет был полным, а не частичным. Существует четкая разница, скажем, между «брызгать водой» и «обрызгать водой сестру». Запрет, который звучит туманно, например так: «Ты можешь ее слегка обрызгать, но так, чтобы не слишком ее замочить», — провоцирует потоп неприятностей. Столь расплывчатая формулировка не предоставляет ребенку возможностей для ясного принятия решения. Запрет должен быть запретом. Он должен сообщать ребенку: «Это категорический запрет. Я не шучу».

...Если у родителя нет четкого представления о том, что ему следует делать, лучше вообще отказаться от действий и подумать, чтобы четко прояснить для себя собственную позицию.

Родитель, объявляющий запрет в уклончивой форме, провоцирует тем самым бесконечную дискуссию. Нечеткие запреты, запреты с оговорками, запинками и заминками — вызов ребенку. В последующей за ним войне амбиций не может быть победителя.

Запрет можно формулировать произвольно. Главное — не обидеть и позволить сохранить лицо. Процесс запрещения, выговаривания «нет», должен выражаться авторитетно, а не в виде приступа. Ниже следуют примеры неудачных форм запрета.

...Восьмилетняя Анни отправилась с мамой в магазин. Пока мать рассматривала интересующие ее вещи, Анни зависла в отделе игрушек, где ей приглянулись три. Когда мать пришла за Анни, та спросила, как о чем-то само собой разумеющемся: «Какую игрушку мне можно взять домой?» Мать, которая только что выложила слишком много денег за платье, не будучи уверенной в том, что это именно то платье, которое ей нужно, выпалила: «Как? Еще одна игрушка? У тебя больше игрушек, чем идей, что с ними делать. Ты хочешь всего, что видят твои глаза. Пора бы тебе научиться умерять свои аппетиты».

Но уже через минуту мать, осознав истинную причину приступа своего гнева, пыталась умиротворить дочь взяткой в виде мороженого. Однако лицо Анни выражало немой укор.

Если ребенок просит у вас чего-то, а вы вынуждены его просьбу отклонить, вы вольны, по крайней мере, помочь ему получить удовольствие от самого желания иметь это что-то. Не стоит отнимать у ребенка хотя бы мечту, которую вы не можете сейчас воплотить в реальность. Это более щадящий способ отказа. Так, мать Анни могла бы ей сказать иначе.

...МАТЬ: «Как бы тебе хотелось унести домой какую-нибудь из игрушек!»

АННИ: А можно?

МАТЬ: Как ты думаешь?

АННИ: Думаю, нельзя! Но почему? Я так хочу игрушку!

МАТЬ: Сейчас ты можешь выбрать или воздушный шар, или какое-нибудь мороженое.

Возможно, Анни сделала бы выбор или расплакалась бы. Но мать не изменила бы своего решения, предлагая Анни выбирать из того, что ей было предложено. Мать могла бы снова продемонстрировать дочери свое понимание, отзеркаливая ее желание обладать игрушкой, но при этом продолжая ограничивать ее выбор: «Тебе бы хотелось иметь хотя бы одну из этих игрушек. Очень бы хотелось. Твой плач говорит мне о том, как сильно тебе этого хочется. Мне очень жаль, что я не могу купить тебе эту игрушку прямо сейчас».

Если дочь заявляет вам, что не пойдет в школу, вместо того чтобы настаивать: «Ты должна идти в школу. Все дети ходят в школу. Таков закон. Я вовсе не хочу, чтобы к нам в дом заявился охотник за прогульщиками», — поступите по-другому. Ваш сочувствующий, щадящий отклик даст возможность удовлетворить дочери ее желание в виде фантазии, если вы будете говорить в сослагательном наклонении: «Тебе, наверно, очень хотелось бы сегодня не пойти в школу. Хорошо бы, чтобы вместо понедельника была суббота и ты могла бы играть с друзьями. Можно было бы подольше поспать. Как я тебя понимаю. Что бы ты хотела на завтрак?»

Почему такое фантазирование менее травмирует, чем прямой отказ? Потому что подробный родительский отклик демонстрирует ребенку родительское понимание того, что же ребенок чувствует . Когда нас понимают, мы чувствуем себя любимыми.

Вот вы любуетесь платьем в витрине элегантного бутика. Что бы вы почувствовали, если бы близкий человек сказал вам: «Да что с тобой сегодня стряслось?! На что ты там засмотрелась? Тебе что, неизвестны наши финансовые проблемы? Эта дорогая вещь нам не по карману. Мы не можем себе позволить ее купить». Вряд ли подобные его замечания возбудили бы в вас ответное чувство любви. Вы бы страшно разозлились, ваша депрессия усилилась бы.

А что, если бы он не ругал вас за ваше желание, признал бы его и сказал: «Дорогая, как бы мне хотелось, чтобы мы могли позволить себе купить это чудесное платье. Я представляю тебя в нем с ювелирными украшениями и вельветовой накидкой с капюшоном. Ты была бы неотразима».

Ни один из вариантов не предполагает покупку платья. Однако второй ответ, по крайней мере, не причиняет боли и не обижает, а посему, очень даже вероятно, будет способствовать усилению нежных чувств между вами.

Когда-то, давным-давно, я работал в начальной школе в эскимосской деревне на Аляске, где развлекал детей игрой на губной гармошке. Когда я закончил, ко мне подошел ребенок и сказал: «Дай мне твою гармошку». Я мог бы ему ответить: «Нет, я не могу тебе отдать свою гармошку. Она у меня единственная и очень мне нужна. А кроме того, мне ее подарил брат». И ребенок почувствовал бы себя отвергнутым, и счастливое, праздничное настроение было бы испорчено. Вместо это я перевел разговор в план воображения. Я сказал ему: «Как бы мне хотелось иметь еще одну гармошку, чтобы подарить тебе!» И другой ребенок подошел ко мне с той же просьбой. И ему я тоже сказал: «Хорошо, если бы у меня было сразу две губные гармошки, чтобы подарить их вам». В конце концов все дети — их было 26 — обратились ко мне с той же просьбой. И я просто сказал, выражая свое желание: «Я бы очень хотел иметь 26 губных гармошек, чтобы подарить каждому из вас». У нас получилась игра, которая, судя по всему, понравилась детям.

Я изложил этот прием в своей журнальной колонке, и редактор мне написал: «Отныне, отвергая авторский материал, я буду начинать свой отказ так: «О, как бы нам хотелось напечатать вашу статью!»

 

Разнообразные способы выражения ограничений

Существует множество способов вызвать отпор на вводимое ограничение. И столько же способов при введении ограничения приглашать к сотрудничеству. Вот примеры:

1. Родитель признает право ребенка на желание и просто озвучивает его: « Тебе бы хотелось пойти вечером в кино».

2. Родитель накладывает четкие ограничения на определенные действия: «Но у нас в доме действует правило «никаких походов в кино в будние дни».

3. Родитель предлагает вариант, благодаря которому ребенок может удовлетворить свое желание: «Ты можешь пойти в кино в пятницу или субботу». Это снимает напряжение.

4. Родитель помогает ребенку выразить его недовольство в связи с запретом и выражает ему сочувствие:

...Разумеется, ты не в восторге от этого правила.

Тебе бы хотелось, чтобы это правило отменили.

Тебе бы хотелось, чтобы правило звучало так: «Каждый вечер — киновечер».

Когда ты вырастешь и у тебя будет собственный дом, ты, без сомнения, отменишь это правило.

Вовсе не обязательно формулировать вводимые ограничения по указанному образцу. Иногда возникает необходимость быстро наложить запрет, а с отзеркаливанием чувств ребенка можно подождать. Мать, видя, что ребенок готов бросить в сестру камень, говорит: «Не в нее — в дерево!» Ей главное вовремя осадить ребенка, чтобы камень полетел в другую сторону. Затем можно уделить внимание эмоциональному состоянию своего чада и указать ему безопасные способы изливать сильные чувства:

...Ты можешь разозлиться на сестру очень сильно, буквально рвать и метать… В глубине души ты можешь ее ненавидеть, но поднять на кого-нибудь руку — недопустимо.

Если тебе надо выплеснуть свои эмоции, можешь бросаться камнями в дерево.

Хочешь — расскажи или покажи мне, как же ты зол на нее.

Формулировка ограничений не должна принижать самооценку ребенка. Ограничения, сформулированные кратко и в безличной форме, воспринимаются лучше.

Например, услышать «Никаких походов в кино в будние дни» не так обидно, как «Тебе же известно, что ты не можешь пойти в кино вечером, если утром тебе надо вставать в школу». «Время идти в постель» задевает меньше, чем «Ты слишком мал для того, чтобы сидеть допоздна. Марш в постель». «Хватит телевизора на сегодня!» желательнее, чем «Ты достаточно насмотрелся(-ась) телевизора сегодня. Немедленно выключи». «Не смейте кричать друг на друга!» воздействует лучше, чем «А ну прекрати на него кричать!»

Запреты воспринимаются с большей готовностью, если при этом ребенка информируют о назначении предмета: « На стуле сидят, а не стоят» — вместо: «Не смей стоять на стуле!» «Кубиками играют, кубиками не бросаются!» — чем «Прекрати бросать кубики!» или чем «Нельзя швырять кубики; это слишком опасно!».

 

Детям нужны неразрушительные способы расходования их энергии

Нередко недисциплинированность ребенка объясняется понуждениями взрослых ограничить свойственную детям подвижность. Например:

...«Не бегай! Ну почему ты не можешь ходить, как нормальные дети?»

«Прекрати прыгать!»

«Сиди прямо, не вертись!»

«Почему ты стоишь на одной ноге, ведь у тебя их две?»

«Не спеши, иначе упадешь и сломаешь ногу!»

Двигательную активность ребенка жестко ограничивать недопустимо. Поддержание как телесного, так и психического здоровья требует того, чтобы ребенок бегал, прыгал, взбирался на что-нибудь и т. п. Забота о сохранности мебели заслуживает снисхождения, но она не должна превосходить заботу о здоровье ребенка. Подавление физической активности ребенка ведет к нервному перенапряжению, выливающемуся в агрессию.

Преобразование энергии в двигательную активность — первоочередное (но нередко пренебрегаемое) условие дисциплинированности ребенка, и это облегчает жизнь родителям. Детям нужны активные игры. Существует достаточно возможностей для физической активности ребенка: играть в мяч и футбол, прыгать через скакалку, бегать, плавать, кататься на коньках, делать гимнастику, ездить на велосипеде. Школьное образование все больше считается с потребностями ребенка в движении, организуя спортивные занятия до и после школы и придавая важное значение школьным урокам физкультуры.

 

Прямое принуждение к дисциплине

Когда родители твердо уверены в неотвратимости наложения ограничений и формулируют их суть в необидной форме, ребенок наверняка примет запреты к сведению. Правда, это не мешает ему время от времени правила нарушать. Вопрос: что делать родителям в ситуации, когда ребенок преступает оговоренный запрет? Успешный воспитательный процесс подразумевает, что родитель исполняет роль добродушного, но последовательного взрослого. Реагируя на нарушение, следует воздержаться от избыточной аргументации и многословия. Не позволяйте вовлечь себя в дискуссию на тему правомерно или нет ограничение. И не следует вдаваться в пространные объяснения на этот счет. Вовсе не обязательно долго растолковывать ребенку, почему нельзя бить сестру, в дополнение к заявлению: «Люди не для того, чтобы их били»; или распространяться на тему, почему запрещается бить окна.

Когда ребенок выходит за рамки, обозначенные ограничением, степень его тревожности резко возрастает, потому что он ожидает возмездия и наказания. Родителям не следует в этот момент нагнетать испытываемое ребенком беспокойство. Слишком многословные родители производят впечатление слабых — тогда как от них должна исходить сила. Имеются в виду те самые моменты, когда ребенок нуждается во взрослом союзнике, способном помочь ребенку совладать с собственной импульсивностью и не потерять при этом лицо. Нижеследующий пример демонстрирует родительскую беспомощность в ситуации на грани, когда ребенок готов нарушить родительский запрет.

...МАТЬ: Я вижу, что ты не успокоишься, пока я не накричу. О’кей (громко и пронзительно). Перестань сейчас же — в противном случае я тебе не завидую! Если ты еще раз бросишь эту штуку, я за себя не ручаюсь!

Вместо того чтобы угрожать и запугивать, матери следовало бы выразить свой гнев более эффективно:

...«Меня это страшно злит! Я просто вне себя!»

«Эта вещь не предназначена, чтобы ее кидать. Возьми лучше мяч!»

В ситуации на грани родитель должен вести себя так, чтобы не спровоцировать схватку амбиций. В следующей ниже зарисовке пятилетняя Маргарет и ее отец наслаждаются прогулкой по парку.

...МАРГАРЕТ (на детской площадке): Мне здесь очень нравится. Я не пойду домой. Я останусь здесь еще на час.

ОТЕЦ: Ты говоришь — останешься, а я тебе говорю — нет, не останешься.

Подобное заявление имеет следующие нежелательные последствия: подавление отцом ребенка или подавление ребенком отца. Есть лучший выход. Отцу следует сосредоточиться на желании ребенка остаться на игровой площадке, не воспринимая это как покушение на его отцовский авторитет. Он мог бы сказать: «Я вижу, что тебе здесь очень нравится. Воображаю, как бы тебе хотелось побыть здесь долго-долго, хоть десять часов подряд. Но пора идти домой».

Если, спустя минуту или две, Маргарет продолжает упорствовать, отец мог бы взять дочь за руку (или на руки) и увести (унести) с детской площадки. До маленьких детей нередко одни слова не доходят.


( 0 голосов: 0 из 5 )


 
1778
 
Хаим Гинотт
Хаим Гинотт

© Хаим Гинотт. «Родитель — ребенок: мир отношений».

Читать отзывы




Смотрите также по этой теме:
А как насчет дисциплины? (Юлия Гиппенрейтер, доктор психологических наук)
Родитель — это великодушный диктатор (Робин Берман, психотерапевт)
Дисциплина, основанная на любви (Росс Кэмпбелл, психиатр)
Повседневные дела и порядок (Юлия Гиппенрейтер, доктор психологических наук)

Самое важное

© «Воспитание детей в семье». 2015-2019. Группа сайтов «Пережить.ру».
При воспроизведении материала обязательна гиперссылка на vospit.ru
Редакция — info(гав)vospit.ru.     Разработка сайта: zimovka.ru.     Вёрстка: www.rusimages.ru